Душа настроена на жизнь

Участник Великой Отечественной войны, житель блокадного Ленинграда, старший матрос линкора «Марат»… Михаил Андреевич Морозов – человек в Кронштадте известный. Но независимо от выше перечисленных заслуг его можно уважать уже за то, что 92 года он написал книгу. Она так и называется «Не как все».

С Михаилом Андреевичем Морозовым я познакомилась 19 января – дедушка, как называют его домочадцы, отмечал свой 94-й день рождения. Хотела поговорить о блокаде. Получилось – о жизни.

Конечно, жизнь длиною в век в газетной заметке не опишешь. Тем более, что в книге «Не как все», вышедшей в 2009 году, Михаил Андреевич описал свой жизненный путь «с минуты его начала действий в своей памяти». Итак, прямая речь именинника.

Я ЖЕСТКИЙ ПО ЖИЗНИ
Жизнь, я знаю, что она не мягкая и не легкая. И я к ней так и относился: раз ты на меня жмешь, и на тебя жму. Как говорится, зло на зло делал. Если мне говорят неправду, я не переносил этого. Я делал по-своему – меня наказывали, я все рано делал по-своему. Всю жизнь так прошел. Вот книжку выпустил именно показать, каким я был, в каких условиях жил и как я эти условия переживал.

Условия были сложные. Отца родного я не помню. Мне было полтора года, когда он умер. Во время первой мировой войны ему оторвало ногу, привезли домой. И мать рассказывает так: когда началась революция, пришли трое со штыками, походят к кровати, берут го и вместе с одеялом сбрасывают на пол. Видят, что у него одна нога – выругались матом и ушли. Уже эта штука на меня повлияла морально.

Неги, нежности я ни от кого нигде не видел. Мать меня не нежила. Первые братья и сестры у меня появились со второй семьи, когда мать вышла за другого. Я один у нее, а от нового отца – три девки и три мужика, я седьмой. И мать все недуги, которые в семье находились, на мне сматывала: порола ремнем там, или дубцом – чем попало. Будто я виноват. Жесткость еще больше усиливалась.

ВЫХОД В МИР
Я самый младший, они все взрослые. Потом ежегодно стали убывать из семьи – замуж выходить, жениться. Так я стал старшим. Потом, когда я из деревни вылетел и пошел болтаться по белому свету, вот здесь-то я набрал себе силу. И где бы что у начальства ни случалось, вызывали меня.

Я прошел ФЗУ, в техникуме учился. ФЗУ здорово мне помогло, оно меня вырастило. Я там учился на механика. Документы получил в звании второго помощника механика. А потом пошло. На «Марат» попадаю старшим матросом.

Пока блокада не началась, мы собирались на военном углу, где стояли баки топливные нефтяные, большое скопление нефти было. Немец их в первые дни войны разбомбил, и мы ходили собирали нефть и в бензовоз сливали. Сначала ведерками , потом чугунами, потом до ложек дошло. Топили свой корабль. Высушили всю площадку, где баки стояли.

Жизнь была относительно веселая. Даже очень веселая. И во время войны. Потому что я смерти не боялся, и считал, что все так же относятся к смерти. Оказалось, не все.

СУДЬБЕ ПОНРАВИЛСЯ
Когда «Марату» нос оторвали (23 сентября 1941 года. – прим. Т. П.)и была команда из штаба покинуть корабль, я ребятишек своих выгнал — считал себя за командира. Сначала получилось так. Первый взрыв, второй взрыв посередине корабля.

Канониры четвертой башни сказали, что развернуть орудие нужно — негоже, чтобы пушки стояли повернутые на Петергоф. Мы пошли с фонариком, спустились, орудие поставили на ноль, пошли на выход. Тут ребята с четвертой башни попросили снарядов принести. Нас десять человек, башню загрузили снарядами.

Башня стреляет, самолеты летают – ужас! Один самолет почти над городом бросает бомбы. Наших самолетов нет ни одного, все немецкие. И главное – красиво смотреть, вот в чем дело-то! Вот красота эта увлекает, а страху никакого!

Есть судьба, и все — кому повезет, кому — нет. Мне повезло, потому что я всю жизнь не забывал Бога, знал молитвы. Значит, судьбе понравился.

Когда башню развернули, поставили на ноль, ребята пошли на выход. А я думаю: «что это я пойду в робе? Неизвестно, как судьба повернется. Спустился к себе в кубрик, открыл сетку, где одежда хранилась. По парадному оделся и пошел на берег. На «Марате» остались только зенитчики на четвертой башне.

Пришел в парк Петровский. Смотрю, наши маратовцы от стенки Арсенала в два ряда до канала выстроены. А там две машины – одна водку раздает, другая консервы. На двух человек буханка хлеба, бутылка водки и консервы по банке.

«МАРАТ» У СТЕНКИ» — Я НА ЗАВОДЕ
Когда «Марату» нос оторвало, меня вызвали на завод. «Марат» стоит на Усть-Рогатке, а я на заводе работаю – в распилочным цехе. Всю блокаду там и отработал. Дуб распиливал. Он толстый, метра два толщиной попадали бревна и семь метров длиной. Вот в этом цехе я шуровал. Шесть человек девчонок в подчинении — они бревна накатывали с помощью рычага. В то время попадало много осколков от снарядов, и когда пилорама идет, падает на осколки, зубья пилы часто выбивали.
Вот таким путем жили.

БУКСИР НЕМЕЦКОГО ЗВАНИЯ
В 1945 году был я был отобран в спецкоманду для принятия трофейного флота, который после дележки Советскому Союзу достался. Нас 250 человек с «Марата», потому что на «Марате» делать нечего, он без носа стоит. Нам выпал пароход-мертвец «Зюдер-Пип». Немецкого звания, но построен во Франции.

На первый взгляд судно мощное. Когда попал туда, убедился, этот буксир океанский — может месяцами ходить по океану, не заходя в порт. На нем были даже опреснители!

Пригнал его в Россию. Главное, я авторитет свой чувствовал. Ну что офицеры! Кончали институты, академии, а в железе понятия не имеют!

Командир корабля – старший лейтенант. Он учился в широком масштабе, а меня что масштаб! Самый низший. Но когда я этому товарищу ученому сказал: «Давай мне людей, я берусь восстановить корабль» — правильно среагировал. Говорит: «Забирай всех, кроме вахтенных!» забирай всех, кроме вахтенных. Когда я корабль привел в живность, меня матросы на руках носили, они узнали, что живут полноценной жизнью. Стал он БК -50. Я гордился этим пароходом, мне он очень понравился.

НЕ ЖИЗНЬ — МАЛИНА
Супруга Евдокия. с которой прожили вместе 53 года, родила трех сыновей. Первый сын родился 9 апреля 1045 года. Когда собирались первый День Победы отмечать на «Марате», мне единственному разрешили привести жену на корабль.

Потом началась мирная жизнь. Как только грибо-ягодный сезон, я на велосипед — и в лес. А лес для меня была первейшая жизнь. У меня четырехведерный бочонок был на зиму грибов засоленных, бочонок морошки. Картошки собирал по 11 мешков урожая. Один раз поехал 8 километров, как всегда, до половины проехал, чувствую – в ногах силы нет. Решил вернуться. Лет восемьдесят было, когда кончил с лесом.

В тот же год познакомился со своей нынешней женой – Зинаидой Васильевной, с которой вместе уже 14 лет. Так и живут.

Фото из архива МОРОЗОВА Михаила Андреевича